Джунгарские зарисовки

Копаясь в архивах, набрёл на позапрошлогоднюю так и не опубликованную статью о Джунгарии. Статья требовала значительных поправок, да и статьёй, по-хорошему, это назвать нельзя. Это, скорее всего, просто зарисовки, частично взятые из моего походного блокнота, частично написанные сразу после возвращения по свежей памяти. Пожалуй, про тот поход можно было бы сказать и больше, но время прошло, воспоминания сгладились. Дописывать ничего не хочется, да и не надо. Для справки скажу, что Джунгарский Алатау это горный район на границе Казахстана и Китая, состоящий из двух основных хребтов Южного Центрального и Севреного Централного, протянувшихся с запада на восток параллельно друг другу. Ещё его иногда называют Семиреченский Алатау.

Территориально хребты находятся между горами Тянь-Шаня на юге и горным Алтаем на севре. Джунгария в равной степени сочетает в себе природу обеих горных систем. Это красивейший малохоженный район, особенно восточная часть Северного Центрального хребта, в которой расположена высшая точка Джунгарского Алатау пик Семёнова-Тян-Шанского, высотой 4622 м. Как вы знаете, есть вершина схожая по высоте и названию, расположенная в горах Киргизского хребта северного Тянь-Шаня. Не будем путать эти вершины: киргизский пик называется “Семёнова-Тянь-Шаньского”, а джунгарская вершина названа на старый манер “Семёнова-Тян-Шанского”. Обе вершины названы в честь известного русского исследователя и политического деятеля Петра Петровича Семёнова, который в 50-ых годах 19 века предпринимал ряд экспедиций в Джунгарию и Тянь-Шань, за что и был удостоен приставки “Тян-Шанский”. Очень рекомендуем к прочтению его книгу “Путешествие в Тянь-Шань”.

В 2008 году мы прошли траверс пика Семёнова-Тян-Шанского с запада на восток. Это было второе прохождение траверса, первый раз он был пройден в 2004 году в том же направлении, c ледника Джамбула до перевала Семёнова группой из Перми под руководством Белоусова Д.М. Наш пешеходный маршрут 5 к.с. был почти полным первопрохождением и завершался сплавом по реке Лепсы, но в планы вмешались силы стихии. И вот я предлагаю вашему вниманию небольшие зарисовки амбициозного похода по Джунгарии.

Кто ходил:

• Бычков Костик — руководитель
• Кочеткова Катя
• Лазаренко Женя
• Павленко Гриша
• Филимоненков Алексей
• Шилкин Денис

Заброска по ущелью реки Малый Баскан.
Зачем мне всё это надо? Подобный вопрос занимал меня и раньше и в это раз он обрушился на меня с новой силой. Сорок килограммов полезного груза прижимают меня к склону. 400 м по высоте и 11 километров по горизонтали — это наша норма на сегодняшний день. Добавим к этому азиатскую жару в 30-35 градусов по Цельсию. Сперва все идут вместе, потом кто-то отстаёт. Собираемся только на привалах. Стараемся не терять друг-друга из вида.

Первые сорокаминутные переходы даются мне относительно легко, без промежуточных остановок. Затем я останавливаюсь один, два, три раза за переход. В середине дня я перехожу на более короткие интервалы хождения: 50 шагов — остановка, 3 глубоких вдоха. Затем скатываюсь до 10 шагов с остановками по 10 вдохов. Подъём рюкзака в гору — хорошая лабораторная работа по переходу кинетической энергии в потенциальную. За то время, что я хожу в горы, я не раз чувствовал недомогания, имел случаи заболевания горной болезнью, но ещё ни разу в жизни я не блевал от чрезмерной нагрузки. Так вот, это свершилось. От ужина я отказываюсь, так как даже выпитая вода вызывает приступ рвоты. Испытываю ощущения сродни тем, что бывают на следующий день после серьёзного подпития на вечеринке, только голова не болит. Бодрит то, что уже показались снежные вершины. Сейчас они для меня магнит, к ним я стремлюсь от сезона до сезона. И я полностью отдаю себе отчёт в том, какие испытания  ждут меня на этом маршруте.

Акклиматизация.
Мы зарыли заброску в камнях у ледникового озера. Какое ощущение лёгкости! Я выгрузил больше половины своего рюкзака! Через три дня мы вернёмся на это место, чтобы откопать проклятый груз и снова взвалить его на свои спины. Но в ближайшие дни нас ждёт относительно лёгкое перемещение по горам, по крайней мере, я надеюсь на то, что ноги не будут сведены судорогой. Наконец-то горы впустили нас и позволили насладиться потрясающими видами вершин, скал, снега, льда и облаков, а не размытой пОтом картиной собственных ботинок и камней под ногами.

Пик Казахских Спасателей, 4220 м.
Перед нами гора, на которой ещё никто не бывал. Мы не знаем, как на неё лезть. Это особенное ощущение неопределённости и творчества. Мы смотрим на её ледники и отроги, выбирая возможные маршруты восхождения. Три варианта подъёма, рассмотренных нами снизу дают обильную почву для размышлений на вечер.

Подъём в 4:00. Основная линия подъёма выбрана, но за её объективной безопасностью кроется физическая и техническая работа: перед нами высится отвесная(85 — 90 градусов) ледовая ступень, подходы к которой лежат через закрытый ледник с трещинами. Около часа мы обрабатываем ледяную стенку: провешиваем перила, поднимаемся поочерёдно. Выше ступени — снежная полка, за которой следует очередной ледовый взлёт к острому как бритва гребню перевала. Затем короткий участок траверса гребня и выход в крутой осыпной кулуар, в обход скальных жандармов.

В кулуаре всё едет вниз. Скользкие камни, покрытые снегом, не внушают доверия и заставляют двигаться с предельной внимательностью. Этого всего не было видно снизу, решения о продолжении восхождения приходится принимать в процессе продвижения. За кулуаром нас ждет долгожданная крыша горы. Крыша горы — это не вершина, но это то место, с которого склон «ложится», становится положе. Я уже вижу нашу вожделенную цель и чувствую, что через несколько минут я буду стоять на вершине.

Гора пускает нас, и в груди странное щемящее чувство. Мы стоим на вершине, фотографируемся, складываем тур из камней. Огромного восторга нет, есть удовлетворение от проделанной работы и предчувствие напряжённого спуска. Хорошо пел про горы Владимир Семёнович, но не прав был в одном: тот, кто взобрался на высокую и трудную для него гору не завидует тем, у кого «вершина ещё впереди», он думает о предстоящем спуске, так как восхождение это не только подъём.

Пик Семёнова-Тян-Шанского, 4622 м.
Это не простое восхождение, это траверс самой высокой части Джунгарского алатау.
В наш маршрут входят ледник Джабмула — пик Семёнова-Тянь-Шаньского(4622 м) — перевал Семёнова(4300 м) — пик Абая(4500 м) — перевал НГУ(~4400 м) — ледник Абая.
Категория трудности траверса — 2Б. Траверс — это не просто однодневное восхождение налегке, это, как правило, многодневное прохождение по гребню хребта, с восхождением на вершины.

Ещё одной чертой, отличающей траверс от радиального восхождения, является груз, который берётся с собой. Помимо специального снаряжение, это и палатки и еда на несколько дней, а то — и на всю оставшуюся часть маршрута.
Кому интересна техническая сторона дела, пускай обратятся к техническому описанию маршрута. Скажу лишь, что за первый день восхождения на Семёнова-Тянь-Шанского — с 6 часов утра и до 18 часов вечера — я пробыл без страховки всего 40 минут.

После подъёма на вершину мы заночевали в 20 метрах ниже вершины, на высоте 4600 метров. Ночью было очень холодно, палатка ходила ходуном от ветра, дующего из Китая. Я спал во всех тёплых вещах, которые у меня были. На этом восхождении я впервые столкнулся с «психологическим» замерзанием, другого слова и не подобрать. Это выражается в следующем.

Ветер с силой колышет палатку, хлопает тентом. И, не смотря на то, что в палатке спокойно и, относительно тепло, при каждом порыве по телу пробегает озноб. Весь следующий день ушёл на спуск до перевала Семёнова, на седловине которого мы и ночевали. Ветер по-прежнему не давал мне покоя. Всю ночь я чувствовал себя едущим на крыше скорого поезда.

На следующий день мы продолжили траверс, прошли пик Абая и дошли до перевала НГУ, от которого по средне крутому гребню спустились на ледник Абая, закрытый и испещрённый трещинами. Мы удачно завершили красивейший траверс самого высокого узла Джунгарского алатау и ещё не знали, что на наши головы скоро обрушаться неприятные испытания.

Спасработы.
Идёт снег. Он шуршит по тенту палатки с самого утра. Почему плохая погода случилась именно сегодня? Когда ждёшь вертолёт, шум винтов слышится в любом монотонном звуке гор. Течёт ли река, дует ли ветер, мне постоянно слышится ритмичный звук. И ведь ещё вчера всё было замечательно. Мы прошли великолепный траверс, сделали красивые и техничные восхождения.

Может мы, просто, исчерпали свой лимит везучести? Или горы просто решили показать нам, кто здесь хозяин? Как я ни старался, я не мог найти ни объективных, ни субъективных причин того, что с нами произошло. А всё начиналось так.
Ночь с 16-ого на 17-ое августа мы провели на леднике Абая на высоте около 3500 м, отогревая свои кости, промёрзшие на траверсе. Вся предстоящая часть маршрута являла собой полное первопрохождение.

Мы не имели описания препятствий и действовали исходя из картографического материала и разведки местности. В годовщину августовского экономического кризиса 1998 года мы должны были перелезть через отрог Северного Центрального Хребта Джунгарского алатау из долины ледника Абая в долину ледника Герасимова. Для этого мы выбрали самую, на наш взгляд низкую и относительно не трудную седловину. Погода баловала нас, особенно в это утро. Смотреть на наш пройденный несколько дней назад путь без рези в глазах было невозможно.

Белоснежная стена сверкала на фоне синего неба. Низкая влажность и мороз делали воздух хрустальным и давали нам возможность с особой чёткостью видеть мельчайшие складки рельефа. Подъём на перевал для нас обыкновенная привычная работа. Технически не трудный, просматриваемый до самой седловины подъём не внушал ровно никаких опасений. Каждый двигался в своём темпе, находясь на расстоянии слышимости друг от друга.

Собравшись вместе после очередного привала, мы двинулись вверх, и тут случилось то, о чём все ходящие в горы знают, но думают, что это с ними не произойдёт никогда.
Прозвучала команда «Камень!». Само по себе это привычно: горы частенько отстреливают не нужную им породу, которая, набирая скорость, летит на морены ледников. Я увидел несколько дымков в 20 метрах от группы — это камни били по осыпи. И ещё несколько дымков были заметны на несколько сотен метров выше нас — это говорило о том, что камни летели с большой высоты.

Участник команды, шедший крайним вскрикнул и присел на склон. Он сразу сказал, что дальше идти не может, но я подумал, что он просто в шоковом состоянии и сейчас мы быстро со всем справимся. Чуть выше его колена сквозь прореху в штанах было видно, как течёт тёмно-бурая кровь. Это нас сразу встревожило. Не осматривая рану, было заметно, что повреждение серьезное. Осмотр ранения показал, что дела наши плохи. Это была рваная рана верхней части колена и бедра, виднелась кость и осколки хрящей. Мы оперативно промыли рану антисептиком и наложили давящую повязку. После этого мы начали утомительный спуск обратно на ледник Абая.

Добравшись до морены ледника, мы наложили на ногу шину из трекинговых палок, в последствии заменили её шиной из каремата. Пообедав, мы спустились ещё ниже, на более удобные площадки, где была вода, и можно было разместить наши палатки. По спутниковому телефону мы связались со спасателями, которые очень оперативно начали реагировать на наш сигнал бедствия.

К слову сказать, вызов вертолёта для нас была не просто прихоть. На момент аварии мы находились достаточно далеко от цивилизации. Но даже при возможности сухопутной помощи, моренные валы ледника не давали шансов пробиться к нам спасателям на лошадях. А транспортировка страдальца вручную по тем же самым моренным валам — дело теоретически возможное, но практически — нереальное.  К вечеру о пострадавшего поднялась температура, что, вообще говоря, не удивительно при его ране.

Батарея спутникового телефона разряжалась очень быстро, поэтому приходилось договариваться о сеансах связи и включать телефон в нужное время. 18-ого августа, воспользовавшись небольшим «окном» в погоде к нам пробился вертолёт. Он ворвался в разрыв облаков, как маленькая стрекоза, на фоне снежных гигантов. Погрузка пострадавшего заняла около 3 минут, после чего вертолёт так же стремительно скрылся. Так для нас завершилась эта тягостная часть маршрута под названием спасработы.

Лепсы.
Из замечтельного местечка Аман-Бухтор мы выезжаем в ещё более прекрасное место — Сарканд — город вкусных котлет, прохладных арыков и предприимчивых директоров лесхоза. В Сарканде мы ночуем, общаемся с местной милицией (полициясы), которая уже в курсе наших бед. Затем мы выезжаем в Лепсинск, в котором хранится наша заброска с катамаранами. Мы собираемся сплавиться по реке Лепсы на двух катамаранх, на Тритоне-двойке и Рафтмастере-четвёрке.
Наша сплавная команда состоит из пяти человек, поэтому катамаран четвёрка выглядит кургузенько. Но мы калачи тёртые, да ещё под адмиральством заслуженной адмиральши всех рек и морей, с переменным успехом проходим все пороги и прочие препятствия в глубоких каньонах Лепсы. Перед стартом мы отведываем самых замечательных адмиральских блинов, поэтому к сплавной части мы подходим в полной боеготовности. За первый сплавной день, а точнее вечер, мы не проходим и двух километров. Поздний выход, час волока по камням, и мы сильно захотели спать. Ужинаем как заправские моряки — с пивком! Не буду описывать техническую часть сплава. Кому интересно читать описания порогов, валов, скал и каньонов? Да понятно, что никому! Что действительно удивило, так это прогонные участки равнинной части Лепсы перед окончанием маршрута. Выйдя из каньона, мы сняли гидрокостюмы, каски и остались только в плавках и спасжилетах. Идём вниз по реке вальготно, загараем, слегка подруливаем. Через некоторое время река начинает дробиться на протоки. Мы выбираем наиболее полноводные. Но вот незадача: протоки в свою очередь дробятся на более мелкие, поросшие какими-то колючими кустами! После парочки столкновений с колючками мы одеваем штаны, затем, после шикарного врезания в ветвистое дерево и моего «ранения» в подмышку мы одеваем верх от гидриков и каски. Халявы не вышло. Шрам от ветки красуется до сих пор. Поменьше бы таких прогонных участков! Последний сплавной день был дейстительно прогонным. Мы скользили по спокойной широкой реке, прорезавшей невысокое плато. Единственное, что не давало нам расслабиться, так это плотина ныне не действующей лепсинской ГЭС.
Но, судя потому, что вы читаете эти строки, зачалились мы вовремя.

P.S.
Простие за краткость и сумбурность изложения. Ещё в Казахстане мы столкнулись с азитатским менталителом, который Дима Гришин выражает фразой «Take it easy». Думаю, что рассказ о Казахской томожное, милиции, пограничниках и лесниках заслуживает отдельной статьи, тем более, что от общения с ними у нас остальись замечательные и документы и смешанные чувства.

Внимания заслуживают и Казахстанские спасатели, которые прорвались к нам в непогоду. Скажем  большое им спасибо!

Ещё одно уточнение. В отчёте упоминавшегося выше Белоусова Д.М. говорится о том, что в 2004 году в долине р. Малый Баскан проводилась альпиниада, поэтому пройденный нами пик Казахских спасателей с большой вероятностью был посещён участниками данного мероприятия, но т.к. мы не обладали никакой информацией по данной горе, то логично считать наше восхождение туристским первопрохождением.

Наша группа была застрахована одной известной российской компанией, у нас был с собой спутниковый телефон Thuraya. Эти нехитрые меры безопасности сработли, поэтому я обращаюсь ко всем: если вы ещё этого не делаете, то обязательно оформляйте страховку на время путешествия и имейте  при себе спутниковый телефон! В нашем турклубе мы уже взяли эти средства на вооружение.

Шилкин Д.А., ТК МИЭМ